Отличный оборот. Мне нравится. И в целом. И смысл.

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.

Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бесмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.

А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат.

И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.

В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.

24 апреля 1906 (с) Блок

Больше нет общих тем...А когда они были?
Были весны и зимы, закат и рассвет.
Может мы у Судьбы уточненья забыли,
Может часто гасили в других душах свет.

Больше нет общих драм...И от этого легче.
Были драмы и фарсы, были слезы и смех.
И, как труппа актеров, в последний наш вечер,
Мы сыграли "на бис" свою жизнь лучше всех.

Больше нет общей лжи...Это время нас лечит.
Были счастья и беды, была тьма и свет.
Мы зажгли на прощанье от пламени свечи,
И ушли в темноту разыскать свой Ответ.

Больше нет ничего...И от этого пусто.
В сердце камнем лежит наших чувств нагота.
Но пройдет много лет, и нам будет лишь грустно,
И останется пройденой эта черта.
© ИМ

Нас будит голос электронных птиц.

Мы пьем горячий сок кофейных зерен.

И нас глотают лабиринты лиц,

Где каждый шаг весом, но иллюзорен.

Мы ставим подпись понизу листа,

И прочно вязнем в матрице дресс-кода.

Мы шли, занять здесь первые места,

Но нам достались, как всегда, у входа.

Мы живем в нарисованном мире.

Мы течем в нарисованном море.

С каждым днем, в себя

Все трудней верить.

Каждый вечер в твоей квартире,

Каждый день на твоем мониторе,

Три открытых окна

И ни одной двери.

Мы прячемся от солнца, как кроты,

Но липнем к телевизорному свету.

Там девушки нездешней красоты

Сияют, как рекламные буклеты.

Кипит и манит глянцевая высь.

Она огнем и фейшеном богата.

Как мягкая игрушка, присмотрись.

Снаружи мех, а в середине – вата.

Мы живем в нарисованном мире.

Мы течем в нарисованном море.

С каждым днем, в себя

Все трудней верить.

Каждый вечер в твоей квартире,

Каждый день на твоем мониторе,

Три открытых окна

И ни одной двери.